Ох уж эти сказочники... (с)
А мы тут ПВП-шками балуемся... длиной с миди. 
Ворнинг: это действительно даб-кон. Но все же не нон-кон - вот его я бы точно переводить не стала. И это очень ржачный даб-кон - ну для меня. А ангст будет у героев потом. 
И еще могу добавить, что именно тут меня прямо подкупил Яксли, который обычно никаких теплых чувств у меня не вызывает. (Ну ладно, Питер Муллан вызывает)
troyachka, спасибо, что подкинула этот фик.
Название: Шаг в сторону от медальона
Переводчик: я
Бета: Бусеница
Оригинал: archiveofourown.org/works/697318?view_adult=tru...
Размер: миди (4339 слов в оригинале, 3475 слов в переводе)
Пейринг/Персонажи: Яксли/Гермиона Грейнджер, подразумеваются Яксли/Мафальда Хопкирк
Категория: гет
Жанр: в основном PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: сомнительное согласие
Краткое содержание: Выжидая (в облике Мафальды) подходящего момента, чтобы выкрасть медальон и встретиться с Гарри и Роном, Гермиона натыкается на Яксли и с изумлением узнает об одном тайном романе
читать дальшеГермиона чувствовала, как колотится в груди сердце: каждый удар болезненней и быстрей предыдущего, пока ей не показалось, что она сейчас потеряет сознание от ужаса. Не далее, чем в двух футах от нее, во всем своем розовом блеске стояла Амбридж, и болтала с ней, как будто она — Мафальда. Ну, она сейчас и была ею. В смысле, Мафальдой. И лучше не забывать об этом, если она хочет помочь Рону и Гарри достать медальон.
— Мафальда? Ты меня слушаешь? — Амбридж обернулась настолько, чтоб раздраженно взглянуть на Гермиону — Мафальду — и прочистить горло, издав свой противный тонкий кашель.
— Конечно, мадам Старший Заместитель Министра, — тихо ответила Гермиона, уставившись на подрагивающий под ней пол лифта. Она бросила на Амбридж быстрый взгляд и заметила, что та сморщила нос и еще больше стала походить на мопса. «Мерзкая сука», — злобно подумала Гермиона, и в этот момент лифт резко остановился. Она невольно пошатнулась и налетела на стену.
Амбридж, кажется, не побеспокоила внезапная остановка. Возможно, благодаря приземистой фигуре и жутким розовым туфлям ей удавалось лучше сохранять равновесие и достоинство. Или, может быть, она использовала хитроумное приклеивающее заклятие, которого Гермиона не учила и не обратила на него большого внимания. Но об этом Гермиона не успела поразмыслить, поскольку оказалось, что Амбридж снова зовет ее, причем с большим нетерпением.
— Да что с тобой такое, милочка? — требовательно спросила она, безуспешно пытаясь скрестить руки на груди. Была ли тому виной слишком пышная грудь, слишком короткие руки, или полнота в целом, Гермиона затруднялась сказать, но в таком виде Амбридж удавалось выглядеть и смешно, и угрожающе.
— Меня просто немного тошнит, мадам Старший Заместитель Министра, — ответила Гермиона. Она тоже вышла из лифта и подскочила, когда он захлопнул двери и стремительно унесся прочь.
— О, хватит этих формальностей, Мафальда. Я ведь уже говорила: зови меня Долорес. Ты ведешь себя так, будто я собираюсь бросить тебя в тюрьму, как этих мерзких магглорожденных, — произнесла Амбридж. На ее лице расплылась лягушачья улыбка и она издала один из тех тоненьких смешков, который больше походил на попытку деликатно откашляться. Гермиона побледнела, и эта реакция, похоже, удовлетворила Амбридж. Та снова хихикнула и вразвалку зашагала на заседание Комиссии по учету магглорожденных, куда они направлялись с "Мафальдой".
Чем ближе они подходили, тем сильнее Гермиона ощущала, как по позвоночнику ползет леденящее чувство страха, пока не захлестнуло ее с головой. А если действие зелья закончится? А если она скажет что-то не то? Сможет ли она сидеть и смотреть, как выносят приговоры невиновным? А если Гарри и Рона поймают? Как ей отсюда выбраться, пока она не приняла свой облик? И как, черт возьми, ей достать этот идиотский медальон?
— … И тогда они просто сказали: «Долорес, вы должны возглавить эту комиссию», и, конечно, я согласилась, но, скажу тебе, просто шокирует, сколько фальшивых ведьм и колдунов приходится… — Гермиона снова отключилась от слов Амбридж, больше обеспокоенная тем, что ее прошиб холодный пот, она задыхается и начинает дрожать.
— Долорес.
Гермиона коротко вскрикнула, когда низкий, хриплый голос просипел имя Амбридж прямо у нее над ухом. Резко развернувшись, она оказалась лицом к лицу с Яксли — и решила, что умерла. Или застряла в ночном кошмаре, где единственной целью каждого его обитателя было напугать ее до смерти.
— А, Яксли, — Амбридж тоже повернулась, но спокойнее. Она все еще самодовольно улыбалась, но, кажется, лишь изображала дружелюбие, а не в самом деле была рада его видеть. — Да? — спросила она спустя несколько мгновений, пока Яксли просто нависал над ними. Гермиона прижимала к себе сумочку и пергаменты, а Амбридж медленно покачивалась вперед и назад на каблуках.
— У меня есть для вас документы, — насупился Яксли. Те несколько раз, когда Гермиона его видела, он выглядел или недовольным, или мрачным. Это придавало тяжелым чертам его лица торжественное выражение, а голубые глаза казались темнее и в то же время ярче. Словно начальник отдела Магического правопорядка всегда был настороже и готов был выявить любое нарушение.
— Ну, и где же они? — требовательно спросила Амбридж, дернув короткими ручками так, что на секунду они уперлись в бока.
— В другом месте. Я предпочел бы, чтобы меня с ними не видели, — пояснил Яксли.
Амбридж кашлянула, закатив глаза, отвернулась и махнула рукой в сторону Гермионы:
— Их заберет Мафальда. Руарк, честное слово… Мафальда, будь добра…
Гермиона провела языком по пересохшим губам, почти с тоской глядя вслед Амбридж, а та вперевалочку удалилась и оставила ее наедине с Яксли.
— Да, Долорес, — слабо откликнулась Гермиона. Больше всего на свете она желала, чтобы сейчас ее не дожидался Пожиратель Смерти, и ей не надо было идти с ним. Он ее точно заподозрит. Амбридж в основном была озабочена собой, своим мнением и всем, что имело отношение к ее работе и напрямую возвращало к тому, какая она замечательная. И снова самой собой. Яксли же не относился так рассеянно к несоответствиям. Разумеется, он был достаточно недоверчив, чтобы встревожиться из-за малейшего изменения в поведении.
— Идем, — настойчиво произнес он, взяв Гермиону за руку. Она заковыляла рядом с Яксли, успев бросить вслед Амбридж еще один взгляд перед тем, как ее увлекли в другой коридор и втащили в свободный кабинет.
— Ты волнуешься? — спросил он все тем же мрачным и серьезным тоном. Но в прикосновении натруженной руки, которая легла на ее щеку, ощущалось что угодно, только не грубость. Нежная ласка была такой неожиданной, что Гермиона могла лишь уставиться на Яксли и пролепетать что-то бессмысленное, пытаясь найти верные слова.
— Знаю, велика вероятность, что нас застанут, но прошло уже больше недели, — сказал Яксли, и его глаза так и шарили по телу Гермионы — Мафальды.
— Р…р… руарк… — Гермиона запнулась, вспоминая, как зовут Яксли, и надеясь, что их отношения, какими бы они ни были, допускают обращение по имени. — Это, конечно же, может…
— Не могу ждать еще неделю, — ответил Яксли, выбил у нее из рук сумочку и пергаменты и, держа ее лицо в ладонях, наклонился, чтобы поцеловать ее. Гермиона застыла в шоке, не веря сама себе, с приоткрытым ртом и разбегающимися глазами — она забыла их закрыть, и вдруг его лицо оказалось в дюйме от нее. Яксли тихо застонал, проведя языком по ее губам перед тем, как скользнуть им в ее рот и встретить ее язык, так, словно он уже делал это тысячу раз. Поразмыслив над этим, Гермиона решила, что, наверное, так оно и было. Очевидно, у Мафальды и Яксли были отношения более-менее сексуального характера, и, если она не будет осторожна, то выдаст себя.
Поколебавшись, Гермиона закрыла глаза, попыталась ответить на поцелуй и мягко положила ладони ему на грудь. Он был высокий, явно мускулистый, с приятным дыханием — совсем не похож на Виктора, однажды сорвавшего у нее короткий поцелуй после обеда — и очень хорошо целовался. Гермиона изо всех сил старалась выглядеть увлеченной, хотя больше беспокоилась за технику своих поцелуев, чем о том, каждый ли раз он так целует Мафальду.
— Не волнуйся, Мафальда, — произнес Яксли — его голос теперь прозвучал более громко и хрипло и оказал странное воздействие на некоторые интимные части ее тела. — Обещаю, нам никто не помешает. — Отняв одну руку от ее лица, он достал палочку и наложил на дверь невербальное заклинание. Гермиона посмотрела в сторону выхода и невольно сглотнула — в горле стоял болезненный комок. Ей сейчас станет плохо.
— Руарк, — прошептала Гермиона. Ее взгляд метался между дверью и пожирающим ее взглядом Яксли. — Меня ожидает Долорес, и…
— Жаба подождет, — довольно ухмыльнувшись, Яксли обвил Гермиону руками и опустил ладони ей на задницу. Она ахнула, когда он резко дернул ее к себе, и его совсем не маленький член сквозь одежду уперся ей в живот. — А вот я ждать не могу.
Гермиона опять мучительно сглотнула и кивнула — у нее сбивалось дыхание. Вот один из тех моментов в жизни, когда все идет совершенно не по плану, и ей придется применять решительные меры, чтобы избежать этого. Скорее всего, будут ранены чувства, разбиты надежды и осквернены идеалы.
— Я действительно вынуждена настаивать… — Гермиона попыталась отодвинуться от Яксли.
— Я тоже, — проурчал он, снова утягивая ее в поцелуй. Она не смогла увернуться от него, и теперь заставляла себя не тянуться за палочкой Мафальды. Ее собственная была в сумочке, чтобы никто ее не заподозрил, и потому что не было гарантии, что чужой можно хорошо колдовать. Гермиона даже точно не знала, что сделает палочка Мафальды в ее руках: не сотворит ничего, кроме шипения и искр, или же вобьет Яксли в стену.
— Ну же, Мафальда, ты не можешь расслабиться и нормально поцеловать меня? — отстранившись, он всматривался в ее лицо. Гермиона осознала, что изо всех сил вцепилась в плечи Яксли, а тот уже не выглядит таким возбужденным, как несколько секунд назад. Он определенно начал что-то подозревать.
— Я просто… — пролепетала Гермиона. — Мне кажется, Долорес знает. — Яксли дернул бровью, словно желая сказать, что ему наплевать. — Что мы здесь. Вместе. Что мы…
— Позволь мне отвлечь тебя от нее, — лицо Яксли стало менее напряженным: он явно списал странное поведение Гермионы — Мафальды — на страх разоблачения.
— Мы должны поторопиться, — ответила Гермиона, надеясь, что он просто хочет поцеловать ее и, возможно, полапать через одежду, но, конечно же, не собирается… И тут она осеклась, потому что его руки опять обвились вокруг ее талии, ухватили пояс юбки и ловко расстегнули молнию. На мгновение Гермиона в ужасе уставилась поверх его плеча на стену, пытаясь просто осознать, что юбка опала к ее ногам.
— Знаешь ведь, что я не люблю торопиться, — прорычал Яксли, подхватив ее на руки и усадив на ближайший стол. Только сейчас Гермиона осознала, что они, кажется, находятся в пустом зале заседаний. Вокруг в беспорядке стояли стол и разномастные стулья с несколькими подсвечниками. В дальнем углу был камин, но он выглядел грязным и неработающим.
— Руарк! — воскликнула Гермиона, чуть не назвав его «Яксли». — Не здесь! — взмолилась она, когда он встал между ее ног. Сейчас больше, чем когда-либо, Гермиона хотелось, чтобы на ней были чулки Мафальды. Тогда она подумала, что это слишком интимная вещь. Она оставила собственное нижнее белье и избежала необходимости трансфигурировать свою одежду, но теперь волновалась, что сглупила, свысока посмотрев на некоторые детали наряда Мафальды.
— Да, — рыкнул Яксли. — Здесь. — Он снова крепко прижал ее к груди и смял губами ее рот, его пах вжался в нее, а рука опустилась между ее ног.
— Я не могу! — горячо заверила Гермиона, пытаясь упереться в плечи Яксли и оттолкнуть его.
— Потому что…
— Нет! — перебила его Гермиона, когда Яксли мягко оторвал руку, покосившись, нет ли крови. — Нет, — уже тише повторила она. — Просто мы не можем… не в Министерстве.
— Ты это уже говорила, — почти огрызнулся Яксли. — У меня время на исходе, Мафальда. Ты хочешь все это продолжать или…
— Конечно, я хочу продолжать… это, — поспешно ответила Гермиона, дотянувшись, чтобы обнять Яксли за шею и притянуть к себе для поцелуя. — Я просто нервничаю. Нельзя, чтобы нас застали.
— Я уже сказал, что не застанут, — его голос звучал скорее раздраженно, чем возбужденно, как прежде.
— Если ты настаиваешь… — прошептала Гермиона, проводя рукой по его груди, пока ладонь не легла на его пах. Когда она дотронулась до него сквозь брюки, ее рука чуть дрожала; когда она ощутила размер и тяжесть его члена, то встретилась с ним глазами, и у нее перехватило дыхание. До этого она всего один-единственный раз случайно задела рукой пенис Виктора, когда они целовались. С остальными же образцами этой части мужского тела она была знакома из учебников, а также из ужасного конфуза, когда однажды в Норе она случайно застала Джорджа в душе.
— Ты сегодня… будто сама не своя, — Яксли пытался игнорировать, что она легкими движениями потирает его пах.
— Это все из-за нервов, — пренебрежительно (по крайней мере, она на это надеялась) ответила Гермиона и чуть сильнее сжала его член. Он застонал, толкнулся в ее руку и позабыл о ее странностях.
— Чтоб их, твои нервы, — он взял ее руку, заставить сжать себя еще крепче и, наклонившись, поцеловал ее.
Сейчас для нее было странно находиться в облике Мафальды. Хотя все ласки, поцелуи и поглаживания являлись для нее чем-то незнакомым, Яксли явно прекрасно знал, как возбудить свою любовницу. Очень скоро Гермиона не могла сдерживать стонов, вздохов и других поощряющих звуков, и внезапно ей уже не казалось странным сидеть на столе без юбки и нижнего белья, с Пожирателем Смерти между ног.
— Ну и чего ты так жеманилась? — звук расстегиваемой молнии прозвучал для нее громче, чем голос Яксли, даже при том, что его губы в это время прижимались к ее левому уху, а руки — сражались с обтягивающей блузкой, чтобы добраться до ее обнаженной груди.
— Нас могут застать, — сказала Гермиона, понимая, что повторяет свои прежние доводы, и скоро ей придется менять тактику.
— Не застанут, — уверил ее Яксли.
— Мы уже долго отсутствуем.
— Подождут, пока мы тут закончим.
— А если от меня будет пахнуть? — глаза Гермионы распахнулись, когда о внутреннюю сторону ее бедра потерлось кое-что длинное и твердое. Когда Яксли стащил с нее белье, ей потребовалась вся сила воли, чтобы не выбежать из комнаты, но сейчас она жалела, что этого не сделала, и к черту последствия.
— Ты волшебница или нет? — усмехнулся Яксли. — Освежающие чары нужны не только для того, чтобы пригладить растрепавшиеся волосы после того, как долго каталась на метле. — На секунду он отстранился и с ухмылкой посмотрел на свой член. До Гермионы не сразу дошла эта невольная двусмысленность, и она недовольно прищурилась. Ох уж эти мужчины.
— Руарк, ты уверен, что мы не можем это отложить?
— Отложить это? — недоверчиво спросил Яксли. — Скажи-ка мне, ты правда хочешь отложить это? — Когда он накрыл ладонью ее промежность и протолкнул вовнутрь два толстых пальца, у нее надолго перехватило дыхание. Он сделал что-то странное, и вдруг Гермиона поняла, что смотрит на тускло освещенный потолок, потому что откинулась спиной на стол и теперь стонет от удовольствия и изумления, вызванных незнакомым ощущением. Она касалась себя таким образом всего несколько раз, и, как правило, ей было некомфортно. Но в облике Мафальды и с Яксли — явно опытным и умелым любовником — это ощущалось божественно. Все еще немного странно, но так приятно. Внутри у нее нарастало восхитительное напряжение, когда ее бедра толкались навстречу его пальцам.
— Я так и думал, — тихо произнес Яксли, нажимая большим пальцем ей на клитор. Гермиона закричала, внутренние мышцы ее бедра дернулись, будто от электрического разряда, и сжались вокруг пальцев Яксли, которые все еще упорно толкались в нее, потирая изнутри.
Она издала еще несколько криков, пока Яксли медленно подводил ее к грани экстаза, однако совсем незадолго до ее первого оргазма — пусть даже в облике Мафальды — он остановился.
— Руарк? — в замешательстве спросила Гермиона, почувствовав, что его пальцы покинули ее. До ее ушей при этом донесся хлюпающий звук, и она залилась краской. Разумеется, это ни в малейшей степени не могло быть сексуально, но, кажется, Яксли было наплевать: он просто нанес смазку, густо покрывавшую его пальцы, себе на член. Гермиона приподнялась на локтях, все еще раскрасневшаяся, и с трепетом следила, как он готовится войти в нее.
— Ты все еще чуть зажата, — пробормотал Яксли, еще более сосредоточенный, чем когда он уговаривал ее заняться сексом. — Может быть немного больно, — он будто извинялся. Головка члена надавила на влагалище, Гермиона откинула назад голову, глубоко дыша через нос и заставляя себя расслабиться, расслабиться, расслабиться… Если она будет напряжена, станет только хуже. Яксли решил, что она вполне готова, но ей надо сохранять спокойствие. Даже если ее первый раз — да еще и в другом облике — происходит с Пожирателем Смерти. И не с любовью всей ее жизни — и даже не с тем, кого она бы хоть чуть-чуть любила.
Гермиона сделала глубокий выдох, пока член проникал в нее дюйм за дюймом, застонала от вспышки боли, когда Яксли раздвинул ее ноги еще шире, и она чувствительно сжалась вокруг него. Он замер, тяжело дыша и мягко придерживая ее бедра. Его бровь чуть удивленно приподнялась. Скорее всего, он недоумевал, почему в Гермиону — то есть Мафальду — так трудно проникнуть.
— Шшш… — успокаивающе произнес Яксли, ласково проведя рукой по ее ноге и осторожно проталкиваясь в нее все глубже и глубже, пока не вошел до конца. Тогда он громко застонал, закрыв глаза, запрокинув голову и явно наслаждаясь влажным жаром вокруг своего члена.
Гермиона попыталась сделать то же самое, но она больше была захвачена ощущением сильной наполненности: каждую секунду она чувствовала, как в ней пульсирует и движется его пенис.
— Сожмись вокруг меня, — тихо попросил Яксли и снова застонал, большими пальцами медленно рисуя круги на ее бедрах. Гермиона уставилась на него, не понимая, как сделать это специально. Он хотел сказать: сожми бедра? Что он имел в виду?
Решив, что она слишком медлит, Яксли задрал ей блузку с одной стороны и легонько, словно водил перышком, пробежался пальцами по ее боку, от чего Гермиона рассмеялась и сжалась на его члене. Они застонали в один голос, и внезапно он двинулся назад, прочь из нее, а она физически ощутила остающуюся пустоту: ее тело словно само по себе пыталось втянуть его обратно. Яксли осторожно покинул ее, толкнулся вперед — и снова назад, пока в ней не осталась лишь головка члена.
Это было приятно, хотя и чуть странно, но простые движения туда-обратно, кажется, его не удовлетворяли, так как он начал ускоряться, толчки становились длиннее и сильнее — и, наконец, он стал вбиваться в нее, вцепившись ей в бедра.
Гермиона бросила попытки приподняться на локтях — их в любом случае начало натирать — и позволила себе просто лежать на столе инаслаждаться стойко все это переносить. Это был ее первый настоящий сексуальный опыт, и она старалась не слишком анализировать происходящее. Если она задумается о чем-то еще, кроме того, как ее словно обжигает каждый раз, когда Яксли подается вперед и ударяет в ту самую точку справа, то начнет думать, действует ли Оборотное зелье до сих пор. И в порядке ли Гарри и Рон. И ждет ли ее Амбридж до сих пор. И еще о тысяче вещей. Куда безопасней было подробно остановиться лишь на том, что природа щедро одарила Яксли… и что он снова нажимает большим пальцем ей на клитор…
— ДА! — закричала она, опять почувствовав тот же электрический разряд. В этот раз, впрочем, он не ограничился несколькими небрежными движениями, а потирал клитор в такт со все ускоряющимися толчками, пока Гермиона не начала извиваться и водить руками по его груди, притягивая для поцелуя.
Он недолго оставался согнутым: вместо этого ухватил ее под колени, вздернул ее ноги повыше, чтобы они обхватили его талию, и таким образом смог вбиваться в нее еще быстрее и сильнее. Гермиона взвыла — она и не знала, что может издавать такие звуки, и Яксли стало трудно сохранять ритм, когда она начала подаваться ему навстречу.
Вот значит, что такое оргазм, или, по крайней мере, его приближение: она была уверена, что уже скоро… Но даже если и нет, ощущения, как в ней скользит член Яксли, а его палец стимулирует другие ее эрогенные зоны, было вполне достаточно, чтобы считать свой первый раз весьма удовлетворительным. Боли почти не было. Неловких моментов случилось немного, и Яксли действительно здорово целовался. И еще ей очень нравилось, как он до нее дотрагивался. Это заставляло чувствовать себя желанной, пусть на самом деле он и желал другую.
— Мафальда, — простонал Яксли. С него слетел весь притворный самоконтроль, он практически вколачивался в нее, и под ними содрогался стол. — Скажи, — выдохнул он. — Скажи, что ты уже близко.
— Да, — ответила Гермиона, хотя не была в этом уверена. Он выпустил одну ее ногу, уперся рукой в стол над ее плечом и замедлился, проникая в нее глубоко и сильно. Каждое такое движение сдвигало Гермиону, стаскивало со стола, но Яксли снова прижал ее к себе и, задыхаясь, пытался хоть немного контролировать себя. Ей бы хотелось, чтобы он снова потерял над собой контроль. Хоть этот ритм и был столь же захватывающим, в нем не хватало этого ощущения медленно нарастающего блаженства. Сейчас Гермиона чувствовала каждое движение отдельно: и как его мошонка мягко шлепает о ее задницу, и как волоски на его бедрах трутся о ее кожу, и жаркое дыхание на своей ключице. Это было все равно что быстро коснуться изгороди под током — и она еще сильнее сжалась вокруг него.
— Вскинь бедра, — Яксли поднял ее ногу повыше. Гермиона послушалась его, и вдруг мир взорвался тысячами красок, и она заорала, обхватив его за плечи и вонзив ногти в его пиджак. Ее тело билось и сжималось, по нему словно проходили одна за другой волны невероятного наслаждения. Самое сильное и неистовое начиналось там, где они были соединены, а потом расходилось дальше — пока она не подумала, что больше этого не вынесет. Она почти рыдала, ощущать в себе все еще двигающегося Яксли было слишком остро… и тут он тоже кончил, пульсируя в ней, а его крики были заглушены воплями Гермионы.
Спустя некоторое время или, может быть, всего лишь минуту, он медленно вышел из нее с тихим чмокающим звуком. Оба все еще слегка содрогались и постанывали.
— Ну, скажи снова, что хочешь это отложить, — поддразнивая, произнес Яксли, и вовлек ее в долгий поцелуй перед тем, как начал неспешно приводить себя в порядок.
***
Гермиона старалась поспевать за размашисто шагающим Яксли, но в такой юбке это было затруднительно. К тому же, мешало некомфортное осознание, что на ней нет белья. Яксли отказался вернуть его: заявил, что у них нет времени драться из-за того, что она все равно не получит.
— Вот они, — сказал он, подходя к двери, ведущей в зал слушаний. — Бумаги, которые ждет Долорес. — Его лицо сейчас было таким же мрачным, как в тот день, когда Гермиона увидела его впервые.
— Я позабочусь, чтобы она их получила, — ответила она, собираясь войти в зал. Яксли задержал ее, сжав в объятиях и от души поцеловав. Поскольку у Гермионы были заняты руки, она не могла его оттолкнуть. Ей оставалось только постанывать, не отрываясь от его рта, а он, кажется, хотел попробовать ее всю сразу перед тем, как отстраниться. Она словно в тумане смотрела, как он зашел в зал и закрыл дверь.
Ну что же. Разумеется, она не будет рассказывать об этом мальчикам, и присутствие Яксли в зале слушаний изрядно усложнит задачу достать этот чертов медальон. Лучше бы Гарри и Рону поторопиться.
Ворнинг: это действительно даб-кон. Но все же не нон-кон - вот его я бы точно переводить не стала. И это очень ржачный даб-кон - ну для меня. А ангст будет у героев потом. И еще могу добавить, что именно тут меня прямо подкупил Яксли, который обычно никаких теплых чувств у меня не вызывает. (Ну ладно, Питер Муллан вызывает)
troyachka, спасибо, что подкинула этот фик.
Название: Шаг в сторону от медальона
Переводчик: я
Бета: Бусеница
Оригинал: archiveofourown.org/works/697318?view_adult=tru...
Размер: миди (4339 слов в оригинале, 3475 слов в переводе)
Пейринг/Персонажи: Яксли/Гермиона Грейнджер, подразумеваются Яксли/Мафальда Хопкирк
Категория: гет
Жанр: в основном PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: сомнительное согласие
Краткое содержание: Выжидая (в облике Мафальды) подходящего момента, чтобы выкрасть медальон и встретиться с Гарри и Роном, Гермиона натыкается на Яксли и с изумлением узнает об одном тайном романе
читать дальшеГермиона чувствовала, как колотится в груди сердце: каждый удар болезненней и быстрей предыдущего, пока ей не показалось, что она сейчас потеряет сознание от ужаса. Не далее, чем в двух футах от нее, во всем своем розовом блеске стояла Амбридж, и болтала с ней, как будто она — Мафальда. Ну, она сейчас и была ею. В смысле, Мафальдой. И лучше не забывать об этом, если она хочет помочь Рону и Гарри достать медальон.
— Мафальда? Ты меня слушаешь? — Амбридж обернулась настолько, чтоб раздраженно взглянуть на Гермиону — Мафальду — и прочистить горло, издав свой противный тонкий кашель.
— Конечно, мадам Старший Заместитель Министра, — тихо ответила Гермиона, уставившись на подрагивающий под ней пол лифта. Она бросила на Амбридж быстрый взгляд и заметила, что та сморщила нос и еще больше стала походить на мопса. «Мерзкая сука», — злобно подумала Гермиона, и в этот момент лифт резко остановился. Она невольно пошатнулась и налетела на стену.
Амбридж, кажется, не побеспокоила внезапная остановка. Возможно, благодаря приземистой фигуре и жутким розовым туфлям ей удавалось лучше сохранять равновесие и достоинство. Или, может быть, она использовала хитроумное приклеивающее заклятие, которого Гермиона не учила и не обратила на него большого внимания. Но об этом Гермиона не успела поразмыслить, поскольку оказалось, что Амбридж снова зовет ее, причем с большим нетерпением.
— Да что с тобой такое, милочка? — требовательно спросила она, безуспешно пытаясь скрестить руки на груди. Была ли тому виной слишком пышная грудь, слишком короткие руки, или полнота в целом, Гермиона затруднялась сказать, но в таком виде Амбридж удавалось выглядеть и смешно, и угрожающе.
— Меня просто немного тошнит, мадам Старший Заместитель Министра, — ответила Гермиона. Она тоже вышла из лифта и подскочила, когда он захлопнул двери и стремительно унесся прочь.
— О, хватит этих формальностей, Мафальда. Я ведь уже говорила: зови меня Долорес. Ты ведешь себя так, будто я собираюсь бросить тебя в тюрьму, как этих мерзких магглорожденных, — произнесла Амбридж. На ее лице расплылась лягушачья улыбка и она издала один из тех тоненьких смешков, который больше походил на попытку деликатно откашляться. Гермиона побледнела, и эта реакция, похоже, удовлетворила Амбридж. Та снова хихикнула и вразвалку зашагала на заседание Комиссии по учету магглорожденных, куда они направлялись с "Мафальдой".
Чем ближе они подходили, тем сильнее Гермиона ощущала, как по позвоночнику ползет леденящее чувство страха, пока не захлестнуло ее с головой. А если действие зелья закончится? А если она скажет что-то не то? Сможет ли она сидеть и смотреть, как выносят приговоры невиновным? А если Гарри и Рона поймают? Как ей отсюда выбраться, пока она не приняла свой облик? И как, черт возьми, ей достать этот идиотский медальон?
— … И тогда они просто сказали: «Долорес, вы должны возглавить эту комиссию», и, конечно, я согласилась, но, скажу тебе, просто шокирует, сколько фальшивых ведьм и колдунов приходится… — Гермиона снова отключилась от слов Амбридж, больше обеспокоенная тем, что ее прошиб холодный пот, она задыхается и начинает дрожать.
— Долорес.
Гермиона коротко вскрикнула, когда низкий, хриплый голос просипел имя Амбридж прямо у нее над ухом. Резко развернувшись, она оказалась лицом к лицу с Яксли — и решила, что умерла. Или застряла в ночном кошмаре, где единственной целью каждого его обитателя было напугать ее до смерти.
— А, Яксли, — Амбридж тоже повернулась, но спокойнее. Она все еще самодовольно улыбалась, но, кажется, лишь изображала дружелюбие, а не в самом деле была рада его видеть. — Да? — спросила она спустя несколько мгновений, пока Яксли просто нависал над ними. Гермиона прижимала к себе сумочку и пергаменты, а Амбридж медленно покачивалась вперед и назад на каблуках.
— У меня есть для вас документы, — насупился Яксли. Те несколько раз, когда Гермиона его видела, он выглядел или недовольным, или мрачным. Это придавало тяжелым чертам его лица торжественное выражение, а голубые глаза казались темнее и в то же время ярче. Словно начальник отдела Магического правопорядка всегда был настороже и готов был выявить любое нарушение.
— Ну, и где же они? — требовательно спросила Амбридж, дернув короткими ручками так, что на секунду они уперлись в бока.
— В другом месте. Я предпочел бы, чтобы меня с ними не видели, — пояснил Яксли.
Амбридж кашлянула, закатив глаза, отвернулась и махнула рукой в сторону Гермионы:
— Их заберет Мафальда. Руарк, честное слово… Мафальда, будь добра…
Гермиона провела языком по пересохшим губам, почти с тоской глядя вслед Амбридж, а та вперевалочку удалилась и оставила ее наедине с Яксли.
— Да, Долорес, — слабо откликнулась Гермиона. Больше всего на свете она желала, чтобы сейчас ее не дожидался Пожиратель Смерти, и ей не надо было идти с ним. Он ее точно заподозрит. Амбридж в основном была озабочена собой, своим мнением и всем, что имело отношение к ее работе и напрямую возвращало к тому, какая она замечательная. И снова самой собой. Яксли же не относился так рассеянно к несоответствиям. Разумеется, он был достаточно недоверчив, чтобы встревожиться из-за малейшего изменения в поведении.
— Идем, — настойчиво произнес он, взяв Гермиону за руку. Она заковыляла рядом с Яксли, успев бросить вслед Амбридж еще один взгляд перед тем, как ее увлекли в другой коридор и втащили в свободный кабинет.
— Ты волнуешься? — спросил он все тем же мрачным и серьезным тоном. Но в прикосновении натруженной руки, которая легла на ее щеку, ощущалось что угодно, только не грубость. Нежная ласка была такой неожиданной, что Гермиона могла лишь уставиться на Яксли и пролепетать что-то бессмысленное, пытаясь найти верные слова.
— Знаю, велика вероятность, что нас застанут, но прошло уже больше недели, — сказал Яксли, и его глаза так и шарили по телу Гермионы — Мафальды.
— Р…р… руарк… — Гермиона запнулась, вспоминая, как зовут Яксли, и надеясь, что их отношения, какими бы они ни были, допускают обращение по имени. — Это, конечно же, может…
— Не могу ждать еще неделю, — ответил Яксли, выбил у нее из рук сумочку и пергаменты и, держа ее лицо в ладонях, наклонился, чтобы поцеловать ее. Гермиона застыла в шоке, не веря сама себе, с приоткрытым ртом и разбегающимися глазами — она забыла их закрыть, и вдруг его лицо оказалось в дюйме от нее. Яксли тихо застонал, проведя языком по ее губам перед тем, как скользнуть им в ее рот и встретить ее язык, так, словно он уже делал это тысячу раз. Поразмыслив над этим, Гермиона решила, что, наверное, так оно и было. Очевидно, у Мафальды и Яксли были отношения более-менее сексуального характера, и, если она не будет осторожна, то выдаст себя.
Поколебавшись, Гермиона закрыла глаза, попыталась ответить на поцелуй и мягко положила ладони ему на грудь. Он был высокий, явно мускулистый, с приятным дыханием — совсем не похож на Виктора, однажды сорвавшего у нее короткий поцелуй после обеда — и очень хорошо целовался. Гермиона изо всех сил старалась выглядеть увлеченной, хотя больше беспокоилась за технику своих поцелуев, чем о том, каждый ли раз он так целует Мафальду.
— Не волнуйся, Мафальда, — произнес Яксли — его голос теперь прозвучал более громко и хрипло и оказал странное воздействие на некоторые интимные части ее тела. — Обещаю, нам никто не помешает. — Отняв одну руку от ее лица, он достал палочку и наложил на дверь невербальное заклинание. Гермиона посмотрела в сторону выхода и невольно сглотнула — в горле стоял болезненный комок. Ей сейчас станет плохо.
— Руарк, — прошептала Гермиона. Ее взгляд метался между дверью и пожирающим ее взглядом Яксли. — Меня ожидает Долорес, и…
— Жаба подождет, — довольно ухмыльнувшись, Яксли обвил Гермиону руками и опустил ладони ей на задницу. Она ахнула, когда он резко дернул ее к себе, и его совсем не маленький член сквозь одежду уперся ей в живот. — А вот я ждать не могу.
Гермиона опять мучительно сглотнула и кивнула — у нее сбивалось дыхание. Вот один из тех моментов в жизни, когда все идет совершенно не по плану, и ей придется применять решительные меры, чтобы избежать этого. Скорее всего, будут ранены чувства, разбиты надежды и осквернены идеалы.
— Я действительно вынуждена настаивать… — Гермиона попыталась отодвинуться от Яксли.
— Я тоже, — проурчал он, снова утягивая ее в поцелуй. Она не смогла увернуться от него, и теперь заставляла себя не тянуться за палочкой Мафальды. Ее собственная была в сумочке, чтобы никто ее не заподозрил, и потому что не было гарантии, что чужой можно хорошо колдовать. Гермиона даже точно не знала, что сделает палочка Мафальды в ее руках: не сотворит ничего, кроме шипения и искр, или же вобьет Яксли в стену.
— Ну же, Мафальда, ты не можешь расслабиться и нормально поцеловать меня? — отстранившись, он всматривался в ее лицо. Гермиона осознала, что изо всех сил вцепилась в плечи Яксли, а тот уже не выглядит таким возбужденным, как несколько секунд назад. Он определенно начал что-то подозревать.
— Я просто… — пролепетала Гермиона. — Мне кажется, Долорес знает. — Яксли дернул бровью, словно желая сказать, что ему наплевать. — Что мы здесь. Вместе. Что мы…
— Позволь мне отвлечь тебя от нее, — лицо Яксли стало менее напряженным: он явно списал странное поведение Гермионы — Мафальды — на страх разоблачения.
— Мы должны поторопиться, — ответила Гермиона, надеясь, что он просто хочет поцеловать ее и, возможно, полапать через одежду, но, конечно же, не собирается… И тут она осеклась, потому что его руки опять обвились вокруг ее талии, ухватили пояс юбки и ловко расстегнули молнию. На мгновение Гермиона в ужасе уставилась поверх его плеча на стену, пытаясь просто осознать, что юбка опала к ее ногам.
— Знаешь ведь, что я не люблю торопиться, — прорычал Яксли, подхватив ее на руки и усадив на ближайший стол. Только сейчас Гермиона осознала, что они, кажется, находятся в пустом зале заседаний. Вокруг в беспорядке стояли стол и разномастные стулья с несколькими подсвечниками. В дальнем углу был камин, но он выглядел грязным и неработающим.
— Руарк! — воскликнула Гермиона, чуть не назвав его «Яксли». — Не здесь! — взмолилась она, когда он встал между ее ног. Сейчас больше, чем когда-либо, Гермиона хотелось, чтобы на ней были чулки Мафальды. Тогда она подумала, что это слишком интимная вещь. Она оставила собственное нижнее белье и избежала необходимости трансфигурировать свою одежду, но теперь волновалась, что сглупила, свысока посмотрев на некоторые детали наряда Мафальды.
— Да, — рыкнул Яксли. — Здесь. — Он снова крепко прижал ее к груди и смял губами ее рот, его пах вжался в нее, а рука опустилась между ее ног.
— Я не могу! — горячо заверила Гермиона, пытаясь упереться в плечи Яксли и оттолкнуть его.
— Потому что…
— Нет! — перебила его Гермиона, когда Яксли мягко оторвал руку, покосившись, нет ли крови. — Нет, — уже тише повторила она. — Просто мы не можем… не в Министерстве.
— Ты это уже говорила, — почти огрызнулся Яксли. — У меня время на исходе, Мафальда. Ты хочешь все это продолжать или…
— Конечно, я хочу продолжать… это, — поспешно ответила Гермиона, дотянувшись, чтобы обнять Яксли за шею и притянуть к себе для поцелуя. — Я просто нервничаю. Нельзя, чтобы нас застали.
— Я уже сказал, что не застанут, — его голос звучал скорее раздраженно, чем возбужденно, как прежде.
— Если ты настаиваешь… — прошептала Гермиона, проводя рукой по его груди, пока ладонь не легла на его пах. Когда она дотронулась до него сквозь брюки, ее рука чуть дрожала; когда она ощутила размер и тяжесть его члена, то встретилась с ним глазами, и у нее перехватило дыхание. До этого она всего один-единственный раз случайно задела рукой пенис Виктора, когда они целовались. С остальными же образцами этой части мужского тела она была знакома из учебников, а также из ужасного конфуза, когда однажды в Норе она случайно застала Джорджа в душе.
— Ты сегодня… будто сама не своя, — Яксли пытался игнорировать, что она легкими движениями потирает его пах.
— Это все из-за нервов, — пренебрежительно (по крайней мере, она на это надеялась) ответила Гермиона и чуть сильнее сжала его член. Он застонал, толкнулся в ее руку и позабыл о ее странностях.
— Чтоб их, твои нервы, — он взял ее руку, заставить сжать себя еще крепче и, наклонившись, поцеловал ее.
Сейчас для нее было странно находиться в облике Мафальды. Хотя все ласки, поцелуи и поглаживания являлись для нее чем-то незнакомым, Яксли явно прекрасно знал, как возбудить свою любовницу. Очень скоро Гермиона не могла сдерживать стонов, вздохов и других поощряющих звуков, и внезапно ей уже не казалось странным сидеть на столе без юбки и нижнего белья, с Пожирателем Смерти между ног.
— Ну и чего ты так жеманилась? — звук расстегиваемой молнии прозвучал для нее громче, чем голос Яксли, даже при том, что его губы в это время прижимались к ее левому уху, а руки — сражались с обтягивающей блузкой, чтобы добраться до ее обнаженной груди.
— Нас могут застать, — сказала Гермиона, понимая, что повторяет свои прежние доводы, и скоро ей придется менять тактику.
— Не застанут, — уверил ее Яксли.
— Мы уже долго отсутствуем.
— Подождут, пока мы тут закончим.
— А если от меня будет пахнуть? — глаза Гермионы распахнулись, когда о внутреннюю сторону ее бедра потерлось кое-что длинное и твердое. Когда Яксли стащил с нее белье, ей потребовалась вся сила воли, чтобы не выбежать из комнаты, но сейчас она жалела, что этого не сделала, и к черту последствия.
— Ты волшебница или нет? — усмехнулся Яксли. — Освежающие чары нужны не только для того, чтобы пригладить растрепавшиеся волосы после того, как долго каталась на метле. — На секунду он отстранился и с ухмылкой посмотрел на свой член. До Гермионы не сразу дошла эта невольная двусмысленность, и она недовольно прищурилась. Ох уж эти мужчины.
— Руарк, ты уверен, что мы не можем это отложить?
— Отложить это? — недоверчиво спросил Яксли. — Скажи-ка мне, ты правда хочешь отложить это? — Когда он накрыл ладонью ее промежность и протолкнул вовнутрь два толстых пальца, у нее надолго перехватило дыхание. Он сделал что-то странное, и вдруг Гермиона поняла, что смотрит на тускло освещенный потолок, потому что откинулась спиной на стол и теперь стонет от удовольствия и изумления, вызванных незнакомым ощущением. Она касалась себя таким образом всего несколько раз, и, как правило, ей было некомфортно. Но в облике Мафальды и с Яксли — явно опытным и умелым любовником — это ощущалось божественно. Все еще немного странно, но так приятно. Внутри у нее нарастало восхитительное напряжение, когда ее бедра толкались навстречу его пальцам.
— Я так и думал, — тихо произнес Яксли, нажимая большим пальцем ей на клитор. Гермиона закричала, внутренние мышцы ее бедра дернулись, будто от электрического разряда, и сжались вокруг пальцев Яксли, которые все еще упорно толкались в нее, потирая изнутри.
Она издала еще несколько криков, пока Яксли медленно подводил ее к грани экстаза, однако совсем незадолго до ее первого оргазма — пусть даже в облике Мафальды — он остановился.
— Руарк? — в замешательстве спросила Гермиона, почувствовав, что его пальцы покинули ее. До ее ушей при этом донесся хлюпающий звук, и она залилась краской. Разумеется, это ни в малейшей степени не могло быть сексуально, но, кажется, Яксли было наплевать: он просто нанес смазку, густо покрывавшую его пальцы, себе на член. Гермиона приподнялась на локтях, все еще раскрасневшаяся, и с трепетом следила, как он готовится войти в нее.
— Ты все еще чуть зажата, — пробормотал Яксли, еще более сосредоточенный, чем когда он уговаривал ее заняться сексом. — Может быть немного больно, — он будто извинялся. Головка члена надавила на влагалище, Гермиона откинула назад голову, глубоко дыша через нос и заставляя себя расслабиться, расслабиться, расслабиться… Если она будет напряжена, станет только хуже. Яксли решил, что она вполне готова, но ей надо сохранять спокойствие. Даже если ее первый раз — да еще и в другом облике — происходит с Пожирателем Смерти. И не с любовью всей ее жизни — и даже не с тем, кого она бы хоть чуть-чуть любила.
Гермиона сделала глубокий выдох, пока член проникал в нее дюйм за дюймом, застонала от вспышки боли, когда Яксли раздвинул ее ноги еще шире, и она чувствительно сжалась вокруг него. Он замер, тяжело дыша и мягко придерживая ее бедра. Его бровь чуть удивленно приподнялась. Скорее всего, он недоумевал, почему в Гермиону — то есть Мафальду — так трудно проникнуть.
— Шшш… — успокаивающе произнес Яксли, ласково проведя рукой по ее ноге и осторожно проталкиваясь в нее все глубже и глубже, пока не вошел до конца. Тогда он громко застонал, закрыв глаза, запрокинув голову и явно наслаждаясь влажным жаром вокруг своего члена.
Гермиона попыталась сделать то же самое, но она больше была захвачена ощущением сильной наполненности: каждую секунду она чувствовала, как в ней пульсирует и движется его пенис.
— Сожмись вокруг меня, — тихо попросил Яксли и снова застонал, большими пальцами медленно рисуя круги на ее бедрах. Гермиона уставилась на него, не понимая, как сделать это специально. Он хотел сказать: сожми бедра? Что он имел в виду?
Решив, что она слишком медлит, Яксли задрал ей блузку с одной стороны и легонько, словно водил перышком, пробежался пальцами по ее боку, от чего Гермиона рассмеялась и сжалась на его члене. Они застонали в один голос, и внезапно он двинулся назад, прочь из нее, а она физически ощутила остающуюся пустоту: ее тело словно само по себе пыталось втянуть его обратно. Яксли осторожно покинул ее, толкнулся вперед — и снова назад, пока в ней не осталась лишь головка члена.
Это было приятно, хотя и чуть странно, но простые движения туда-обратно, кажется, его не удовлетворяли, так как он начал ускоряться, толчки становились длиннее и сильнее — и, наконец, он стал вбиваться в нее, вцепившись ей в бедра.
Гермиона бросила попытки приподняться на локтях — их в любом случае начало натирать — и позволила себе просто лежать на столе и
— ДА! — закричала она, опять почувствовав тот же электрический разряд. В этот раз, впрочем, он не ограничился несколькими небрежными движениями, а потирал клитор в такт со все ускоряющимися толчками, пока Гермиона не начала извиваться и водить руками по его груди, притягивая для поцелуя.
Он недолго оставался согнутым: вместо этого ухватил ее под колени, вздернул ее ноги повыше, чтобы они обхватили его талию, и таким образом смог вбиваться в нее еще быстрее и сильнее. Гермиона взвыла — она и не знала, что может издавать такие звуки, и Яксли стало трудно сохранять ритм, когда она начала подаваться ему навстречу.
Вот значит, что такое оргазм, или, по крайней мере, его приближение: она была уверена, что уже скоро… Но даже если и нет, ощущения, как в ней скользит член Яксли, а его палец стимулирует другие ее эрогенные зоны, было вполне достаточно, чтобы считать свой первый раз весьма удовлетворительным. Боли почти не было. Неловких моментов случилось немного, и Яксли действительно здорово целовался. И еще ей очень нравилось, как он до нее дотрагивался. Это заставляло чувствовать себя желанной, пусть на самом деле он и желал другую.
— Мафальда, — простонал Яксли. С него слетел весь притворный самоконтроль, он практически вколачивался в нее, и под ними содрогался стол. — Скажи, — выдохнул он. — Скажи, что ты уже близко.
— Да, — ответила Гермиона, хотя не была в этом уверена. Он выпустил одну ее ногу, уперся рукой в стол над ее плечом и замедлился, проникая в нее глубоко и сильно. Каждое такое движение сдвигало Гермиону, стаскивало со стола, но Яксли снова прижал ее к себе и, задыхаясь, пытался хоть немного контролировать себя. Ей бы хотелось, чтобы он снова потерял над собой контроль. Хоть этот ритм и был столь же захватывающим, в нем не хватало этого ощущения медленно нарастающего блаженства. Сейчас Гермиона чувствовала каждое движение отдельно: и как его мошонка мягко шлепает о ее задницу, и как волоски на его бедрах трутся о ее кожу, и жаркое дыхание на своей ключице. Это было все равно что быстро коснуться изгороди под током — и она еще сильнее сжалась вокруг него.
— Вскинь бедра, — Яксли поднял ее ногу повыше. Гермиона послушалась его, и вдруг мир взорвался тысячами красок, и она заорала, обхватив его за плечи и вонзив ногти в его пиджак. Ее тело билось и сжималось, по нему словно проходили одна за другой волны невероятного наслаждения. Самое сильное и неистовое начиналось там, где они были соединены, а потом расходилось дальше — пока она не подумала, что больше этого не вынесет. Она почти рыдала, ощущать в себе все еще двигающегося Яксли было слишком остро… и тут он тоже кончил, пульсируя в ней, а его крики были заглушены воплями Гермионы.
Спустя некоторое время или, может быть, всего лишь минуту, он медленно вышел из нее с тихим чмокающим звуком. Оба все еще слегка содрогались и постанывали.
— Ну, скажи снова, что хочешь это отложить, — поддразнивая, произнес Яксли, и вовлек ее в долгий поцелуй перед тем, как начал неспешно приводить себя в порядок.
***
Гермиона старалась поспевать за размашисто шагающим Яксли, но в такой юбке это было затруднительно. К тому же, мешало некомфортное осознание, что на ней нет белья. Яксли отказался вернуть его: заявил, что у них нет времени драться из-за того, что она все равно не получит.
— Вот они, — сказал он, подходя к двери, ведущей в зал слушаний. — Бумаги, которые ждет Долорес. — Его лицо сейчас было таким же мрачным, как в тот день, когда Гермиона увидела его впервые.
— Я позабочусь, чтобы она их получила, — ответила она, собираясь войти в зал. Яксли задержал ее, сжав в объятиях и от души поцеловав. Поскольку у Гермионы были заняты руки, она не могла его оттолкнуть. Ей оставалось только постанывать, не отрываясь от его рта, а он, кажется, хотел попробовать ее всю сразу перед тем, как отстраниться. Она словно в тумане смотрела, как он зашел в зал и закрыл дверь.
Ну что же. Разумеется, она не будет рассказывать об этом мальчикам, и присутствие Яксли в зале слушаний изрядно усложнит задачу достать этот чертов медальон. Лучше бы Гарри и Рону поторопиться.
@темы: фики
И там я только переводила, авторского что-то ничего не пришло в голову.
Несомненно, поведает практически все про профессиональную, семейную и личную жизнь нечастных (то есть по долгу службы) детективов. Так что заходите! 
) и сходить сразу на два фильма. Во-первых, пересмотреть "Пиратов...". Что-то во второй раз еще лучше пошло. 
Претензий критиков еще больше не понимаю.
Но пиво, пиво... Аж сердце щемит смотреть на такой перевод напитка... 
Хотя такая казнь все-таки несравненно гуманнее английских дементоров. Министерские палачи выморозили еще сильнее (не)Грейвса, но черт их знает. Может, с их профессией только так и надо, а иначе просто не потянешь такое? 
Якоб - настоящий мужик в самом наилучшем смысле этого слова, удивительно светлый, добрый и открытый всему новому человек. А как он мужественно принял то, что сейчас навсегда забудет весь этот чудесный мир и девушку, в которую практически влюбился, потому что так надо. Еще и друзей успокаивал... 
Его персонаж мне понравился: достойная манипулирующая бесстрашная сволочь с убеждениями. Вот лучше бы он, блин, и оставался самим собой, а не оболочкой. 
Глава аврората, который стал последователем Гриндевальда - чем плохо? Как написали на одном форуме, тогда у Гриндевальда был бы хоть один последователь, а то сейчас, судя по всему, Геллерт возглавляет террористическую ячейку имени себя самого и состоящую исключительно из него самого. В общем, очень одинокий Гриндевальд. 
А на настоящего Грейвса я бы очень даже не прочь посмотреть, но вряд ли это устроят. Насчет того, какой он был - по аналогии с Барти-младшим и Грюмом полагаю, что настоящий Грейвс по характеру мало чем отличается от фальшивого.
При этом Деппа я люблю, но все равно скажу: из него (пока что) совершенно ужасный Геллерт. Претензий к актерской игре у меня нет - что он там успел сыграть за пару минут? - а вот гримерам надо вырвать руки по самые ноги. Если они пытались сделать из него истинного арийца, то у них получился лишь одутловатый альбинос болезненного вида. 
